Для непрофессионала это одна из загадок жизни, действующая почти как по волшебству, и даже в области исследований педиатрии и поведенческой неврологии этот процесс не очень хорошо понят.
«Мириады исследований показали, что матери с послеродовой депрессией изо всех сил стараются успокоить своих расстроенных детей, — говорит Джон Кшечковский, аспирант кафедры психологии Центра исследований детей и молодежи имени Ламарша. — Однако неизвестно, как успокаивающие сигналы матерей передаются их ребенку, как послеродовая депрессия нарушает этот процесс и может ли лечение депрессивных матерей изменить эти сигналы».
Чтобы исследовать это, команда ученых исследовала связи между физиологией матери и младенца, когда дети были расстроены.
Одна группа экспертов работала с двумя парами мать-младенец: в контрольной группе обе матери и дети были здоровы; в другой группе матери получили диагноз PPD в течение года после родов.
Метод исследования подвергал матерей и младенцев трем фазам взаимодействия. На этапе игры матери играли со своими детьми так, как обычно (например, пели, разговаривали, прикасались). В фазе неподвижного лица матерей инструктировали не прикасаться к своим детям и не разговаривать с ними, поддерживать зрительный контакт и делать невыразительное «бесстрастное» лицо, чтобы ребенок стал расстроенным и взволнованным. В центре внимания исследования была заключительная фаза воссоединения: здесь матерям разрешалось снова общаться со своими теперь уже расстроенными младенцами, как они это делали на этапе игры.
На протяжении всех этих фаз команда наблюдала за матерью и ребенком на предмет вариабельности сердечного ритма, называемой респираторной синусовой аритмией (RSA), которая является известным индикатором эмоционального состояния человека. На этапе воссоединения исследователи наблюдали за этими показаниями в поисках доказательств «обратной связи» взаимных сигналов сердечного ритма, проходящих между матерью и ребенком.
Таким образом, группы были протестированы дважды: один раз для установления исходного уровня, а затем во второй раз, несколько недель спустя, после того, как матери с ППД получили курс когнитивно-поведенческой терапии (КПТ), улучшивший их аффективное состояние.
В здоровой контрольной группе команда Кшечковского в которую входили профессора поведенческой неврологии Луис А. Шмидт (Макмастер) и Марк А. Ферро (Университет Ватерлоо), а также доктор Райан Дж. Ван Лишаут, доктор медицинских наук и исследователь неврологии в МакМастере, обнаружила, что изменения сердечного ритма матерей, измеренные с помощью показаний RSA, предшествовали изменениям сердечного ритма младенцев, предполагая, что они ведут то, что Кшечковский называет «успокаивающим танцем».
И наоборот, в группе, страдающей ППД, именно младенцы руководили танцем по физиологическим сигналам. Но после лечения КПТ физиологическая сигнализация матерей с PPD улучшилась настолько, что они вели себя взад-вперед, как это делали здоровые матери.
«Это исследование впервые эмпирически демонстрирует, что синхронизированная физиология между матерями и младенцами играет определенную роль в успокоении проблемных младенцев, и что лечение PPD с помощью КПТ может улучшить паттерны синхронности и тем самым увеличить способность матерей успокаивать своих проблемных детей. Таким образом, теперь мы знаем немного больше, чем когда-либо прежде, о том, как успокаивающие сигналы передаются в реальном времени в масштабе от момента к моменту между матерями и младенцами», — сообщают ученые.
Эксперты также рассказали: могут ли болезни в детстве влиять на продолжительность жизни.